Югославская трагедия  - Леонид Млечин

Краишник был одним из тех, кто приказал обстреливать Сараево. Снаряд залетел в ту школу, в которой он когда-то учился. Говорят, что он разбогател на войне. Он снимал оборудование с заводов в районах, оказавшихся под сербским контролем, и продавал.

А вот еще один итог войны.

Сербы всегда смертельно боялись вновь оказаться под владычеством мусульман. В прошлом Босния славилась своей терпимостью. Религиозные и этнические различия не имели значения. Боснийские мусульмане еще в 1910 году, первые во всем мире, предложили поставить памятник Льву Толстому. Война все изменила. После того, как сербы атаковали боснийских мусульман, президент Изетбегович обратился за помощью к исламским странам, прежде всего, к Ирану. Тегеран откликнулся с удовольствием и спас босняков от полного поражения. Иран отправил военных советников в боснийскую армию, помог наладить собственное военное производство и поставлял оружие — в нарушение эмбарго ООН.

Эмбарго на поставку всех видов оружия и снаряжения было введено по инициативе Белграда резолюцией Совета Безопасности ООН № 713 от 25 сентября 1991 года. Эта резолюция обеспечила полное превосходство сербской армии в Боснии, которая вооружалась со складов Югославской народной армии.

Специальные службы Хорватии обнаружили на своей территории террористическую группу из соседней и дружественной Боснии. Арестованные террористы рассказали на допросе, что они работали на правительство Боснии и что их готовили иранские инструкторы. Они признались, что их отправили убить личного врага — президента Боснии, бежавшего из страны. Они также рассказали, что иранцы подготовили много таких боевых групп. Несколько десятков боснийцев пригласили учиться диверсионному делу в Иран. Их подготовка осуществлялась в рамках секретного соглашения о военном сотрудничестве, которое Иран и Босния подписали в декабре 1995 года. По некоторым сведениям, на территории Боснии находилось примерно двести иранских инструкторов из Корпуса стражей исламской революции.

В этой истории много непонятного и неизвестного. Почему иранские военные поставки остались незамеченными? Почему молчали Соединенные Штаты? Почему Москва ничего не предприняла?

Американская позиция стала известной после того, как резидент ЦРУ в Хорватии пожаловался Вашингтону в шифртелеграмме, что американский посол Питер Гэлбрейт участвовал в операции по нелегальной доставке иранского оружия боснийским мусульманам. Дипломат и разведчик поменялись местами: дипломат участвовал в тайной операции, разведчик пытался этому помешать.

Посол пришел к выводу, что резидент шпионил за ним. Возмутился и устроил скандал. Наши послы привыкли, что резиденты присматривают за ними, а американские обижаются. Вот бывший американский посол в Хорватии и рассказал, как все происходило.

Канал поставки иранского оружия боснийским мусульманам был организован через Хорватию в марте 1994 года. Президент Туджман задал вопрос послу Гэлбрейту: не станут ли американцы возражать? Посол сделал запрос в Вашингтон и получил ответ, одобренный президентом Клинтоном: «Скажите Туджману, что у вас нет инструкций». Это был дипломатический способ ответить, что Соединенные Штаты мешать не станут. Президент Билл Клинтон принял секретное решение не мешать иранцам в Боснии. Американские политики считали, что иначе Босния проиграет войну сербам.

Иранские поставки означали нарушение международного эмбарго на поставку оружия в Боснию. Но молчали все, включая Россию! В боснийской войне Россия душой была на стороне сербов. Но Москва также не хотела ссориться и с Ираном.

По сведениям западной печати, Евгений Примаков еще в роли главы российской разведки ездил в Тегеран и наладил сотрудничество со спецслужбами. Как утверждают специалисты, иранским разведчикам была обещана новая спецтехника, включая аппаратуру подслушивания, и помощь в обучении современным методам работы. Разведки России и Ирана подписали соглашение о взаимопонимании. Служба внешней разведки организовала шестимесячные курсы для иранских коллег в Москве.

Взамен Иран как будто бы посулил освободить членов промосковской партии «Туде», которые сидели в тюрьме несколько лет, и даже отправить их в Москву, если они того пожелают. Тегеран также обещал не вмешиваться в дела бывших советских республик и не влезать в чеченскую войну.

В результате игр вокруг Боснии Иран получил то, чего хотел, — базу в Европе. В Боснии обосновались иранские спецслужбы, чтобы тренировать спецподразделения. После выборов, которые состоялись 14 сентября 1996 года, Алия Изетбегович получил особенно сердечное поздравление от президента Ирана Али Хашеми Рафсанджани. Иран методично старался способствовать исламизации Боснии.

Теперь уже Соединенные Штаты пытались заставить Изетбеговича отказаться от иранской помощи. Но иранцы проводили антизападные семинары в Боснии, открывали культурные центры и раздавали пропагандистские издания. Иран контролировал агентства, которые распределяют гуманитарную помощь среди босняков в зависимости от их поведения и взглядов. Опрос общественного мнения показал, что девять десятых жителей Сараево благоприятно относятся к Ирану.

Наверное, со стороны казалось, какие молодцы боснийские сербы! Не захотели жить под чужой властью. Но чем закончилась эта война? Прежде в Боснии религиозные различия не имели значения. Война исламизировала республику. В казармах боснийской армии солдат обязали молиться и изучать Коран. Из фанатично верующих мусульман сформировали бригаду, где солдаты маршировали под зелеными знаменами и бросались в атаку со словами «Аллах велик!»

Следы исламизации видны и в повседневной жизни. Повсюду появляются исламские школы. В мечетях собирается все больше людей. Жестко критикуют тех, кто продолжает употреблять алкоголь и есть свинину. Боснийские мусульмане, босняки, живут своей жизнью. Правящая в Боснии «Партия демократического действия» принимает в свои ряды только мусульман, сербам и хорватам туда дорога закрыта.

Война в Боснии привела к самому большому переселению народов после Второй мировой войны.

Мусульмане скапливаются в Сараево. Но нет жилья, и город переполнен. Беженцы возвращаются озлобленные. Они меняют облик Сараево, некогда космополитического и терпимого. Оставшиеся в Сараево сербы, в основном это интеллигенция, чувствуют себя плохо и уезжают. Они уехали не потому, что боялись новых обстрелов. Они считали, что с мусульманами у них все равно мирной жизни не будет.

В Сербской республике мусульман и хорватов давно не осталось. На мусульманской территории сербов осталось совсем немного. Беженцы могут вернуться только к своим: хорваты к хорватам, а сербы к сербам. Мусульманские дома на сербской территории взрывают, чтобы не дать мусульманам вернуться.

Летом 1997 года я вновь побывал в Боснии. Когда я там был в первый раз летом 1994 года, шла война. А три года спустя? Войны уже нет, но и настоящего мира тоже нет. Есть в этом отсутствии войны что-то странное и пугающее.

Из боснийского города Мостара все сербы уехали. Остались только хорваты и босняки, то есть мусульмане. Три года назад они воевали между собой. Здесь не было тяжелого оружия. Город не обстреливали, как Сараево. Люди стреляли друг в друга и схватывались в рукопашных. Сражались за каждый дом. Погибло больше ста тысяч человек. В Мостаре безжалостно разрушали старинные дома XV–XVI веков. Взорвали замечательный памятник истории — мост, построенный в 1566 году. От старого моста остались только фотографии и рисунки.